Диксонская Тетрадь

О Карском Граде и Его Горожанах

Инструменты пользователя

Инструменты сайта


тетрадь:сп-дневник
Untitled

СП - дневник

#Тетрадь #Культура #Люди

Записки Роберта Рождественского о Диксоне.

Мы предлагаем вниманию читателей страницы из готовящейся к публикации книги, любезно предоставленные дочерью поэта Ксенией Рождественской.

Роберт Рождественский однажды написал, что начал странствия с коляски. Действительно, впервые семья переехала, когда ему было два месяца. Так всю жизнь и путешествовал – от Северного полюса до Южной Америки, от Австралии до Мадагаскара. Из поездок привозил сокровища: зловещие африканские маски, настоящий бумеранг, мешочек с кубинским песком, пузатую вазу из раскрашенной тыквы, фигурку обнимающихся обезьян, сделанную из огромного кокосового ореха… И стихи. И публицистику. И дневники. И вечное удивление, что мир настолько огромен.

Вы видели,
товарищи,
землю
вблизи?
Какая она
огромная.
Распахнутая.
Разбросанная.
Какая она
подробная.

Стихи, написанные в разных концах света, путевые заметки, дневники, воспоминания друзей, редкие фотографии из семейного архива мы решили собрать в книгу об огромной Земле Роберта Рождественского.

Весной 1956 года 24-летний Роберт поехал в творческую командировку на Северный полюс. Итогом поездки стала книга стихов «Дрейфующий проспект». Но кроме стихов Рождественский привез с Северного полюса (СП – так было принято сокращать у полярников) серию фотографий, которые позже были напечатаны в «Комсомольской правде», и несколько блокнотов, исписанных мелким почерком. Перед вами – фрагменты его СП-дневников (публикуется впервые).

21 апреля

Амдерма. Оказывается, на зем.шаре существует и такое место. Странно как-то: сегодня утром были сумасшедшие сборы в Москве, сравнительно теплая погода, а здесь – зима. Мороз градусов 20. Ил-14 – крик моды.

Облака внизу. Они как лед. Так и хочется слепить снежок вон из того облака и запустить этим снежком в землю. А земля увеличилась в объеме. Она живая. Качается из стороны в сторону. Резко приближается – и тогда у тебя закладывает уши. То резко удаляется – и снова непорядок с ушами. А в общем летели спокойно. Пассажиры привыкли ко всему. Летят возвращающиеся из отпуска. Летят трое молодых хлопцев на Диксон (они окончили училище в Ленинграде). Летит врач из Москвы. На три года в Диксон. Женщина с годовалой Наташей. Наташа спит. Проснувшись, она вдруг поднимает крик. «Хочу гулять», – говорит она. Мать пробует читать ей сказку – не помогает. Дает конфету – ноль внимания. «Хочу гулять», и все. «На ули-ицу!!» А до улицы два с половиной километра вниз. «Улица» – это что-то похожее на опыты по физике в школе. Вернее, не улица, а лес. Помню, в школе учительница, чтобы доказать нам существование магнитных полей, насыпала на бумагу железных стружек и водила внизу магнитом. Стружки вставали дыбом. Каждая в отдельности. Так и этот лес. Только он еще иногда перерезан прямыми струнами просек.

И вот Амдерма. Это уже после Архангельска. «Домотканый, деревянный городок». Городок, в котором мы уже успели посмотреть за 3.50 «Море зовет». А сейчас будем спать, завтра в 6 улетаем. Завтра – Диксон.

* * *

23. Это уже не «завтра», а послезавтра. Целые сутки мы находимся в Диксоне. Диксонов – два. Есть остров Диксон, куда мы прилетели. И есть порт Диксон (это пять километров от острова).

На аэродроме была трогательная встреча. Жена одного из заместителей нач-ка аэродрома привезла с нашим рейсом дочку. Дочке 6 месяцев. Родилась она в Москве. Женщина просто рвалась в Диксон. Она живет в Арктике уже лет двадцать. На аэродроме ее встречал муж и подруги. Те чуть не подрались из-за ребенка. Смотрели на девочку, ахали, закутывали ее. Целовали довольную мать…

…В общем, надо идти. Идти в порт. Морозец, ветер в лицо, солнце! Абсолютно чистое небо, хрустящий снег, и все это – Арктика. Пошли. Пять километров шли минут пятьдесят. С вещами. Ругались, курили, ветер продувал насквозь. Шапки стали белыми от инея. Но пришли. В упр. полярными станциями дверь открыла старушка. Она – за все начальство. Определили нас в гостиницу, вернее, в общежитие портовиков. Сейчас – здесь.

Познакомился с Володькой. Милый парень. Все дни лежит, уткнувшись в книги. Он молодой полярник. Год зимовал на острове Тыртов. Маленькая станция. Восемь человек зимовщиков. Рассказывал свои впечатления о зимовке. Было у них три кинофильма. «Парень из нашего города», «Лесная быль» и «Пески на улицах». Так все фильмы уже знали назубок. Крутили их и в обратную сторону, и один звук. В каждой зимовке есть переломный момент. Человек не должен терять контроль над собой. Потерял – опустился, пропал. Самое страшное, когда в коллективе начинаются склоки, ругань, сплетни… Но у них все было нормально. «В феврале, – говорил он, – побивали все рекорды по сну. Что пожарники перед нами?! Щенки…»

Я сегодня услышал уже второй раз: к зимовщикам на СП относятся паршиво. Вообще, помпа раздута зря. Зимовок в этом районе 56 штук. Работа одинаково трудная, кропотливая, правда, на СП больше элемента риска, по 400 рублей в день суточных, пяти-, шести-, а то и десятикратное увеличение зарплат что-нибудь да значит. И потом, если на Севере где и есть удобства, то это на СП. Газовые плиты, удобнейшие палатки, новейшая аппаратура, постоянная связь с Москвой, Тикси и Диксоном – все это говорит само за себя. Да и некоторые из них заважничали (еще бы: об их труде иначе и не говорят, кроме как «героический»). Скромнее надо быть. Но это все еще пока разговоры. Охота посмотреть своими глазами. Наверное, удастся побывать на СП-6.

24 апреля

…грузин из Батуми щелкал языком, держал меня за отворот ватника и говорил: «Зря не приехали в навигацию! Мы бы вас к себе на кораблик. Каютку бы тебе, понимаешь, и работай. На точку бы пошли. Посмотрел бы, что такое настоящая работка. Неблагодарная она у нас. Доставляем мы на зимовки грузы. Почти каждая доставка проходит «с водичкой». По горло в воде. А вода у нас, сам понимаешь, 3 градуса холода. Много не покупаешься. Так-то вот… Приезжай в июле…»

Хорошие парни! А ведь возьму и приеду! Не на этот год, так на следующий.

Смех с пластинками. Кретины из хоз. отдела только ради того, чтобы поставить птичку в графе о выполнении плана, прислали на точку в Солнечное 30 пластинок с одной песней Шульженко. А ждали их, говорят. Очень ждали. И вот… дождались!

Домов в Диксоне немного. Несколько двухэтажных. Улицы сейчас засыпаны снегом двухметровой толщины. Снег утрамбован, как асфальт. Но это скользкий асфальт. Очень приличный клуб. Сейчас, правда, ремонтируется к Первому мая главный зал и кинофильмы крутятся в фойе, но на Диксоне гордятся своим клубом. Сильно распространен пинг-понг. Жаль, что нет секций и по-настоящему этой игры никто не знает.

Почти все скорбят об отсутствии спортзала. В городе четыре тысячи человек, а зала нет. Арктика! А я видел сегодня, как мальчишки залихватски гоняли футбольный мяч по отполированным сугробам. Арктика! А вчера в клубе объявили, что тренировка футбольной команды Диксона переносится со среды на вторник. Вообще в смысле спорта здесь происходят странные вещи. Можно увидеть, как в 4 часа утра люди играют в волейбол или ходят на лыжах. Светло ночью. Так светло (а ведь это еще пока), что ночью фотографировать гораздо лучше, чем днем, – свет равномерный, рассеянный. О времени здесь судят так: до вахты и после нее. Поэтому, когда люди свободны, они и играют в футбол, волейбол, не разбирая особенно, когда они это делают: днем ли, ночью… Арктика.

* * *

…Вечером 25 апреля было комсомольское собрание Диксона. Я был на нем до второго перерыва. Скучно здесь на собрании точно так же, как и у нас в институте. Доклад «Итоги пленума ВЛКСМ и задачи комсомола Диксона» сделал Филонов. Когда я подошел к нему с просьбой разрешить мне присутствовать на собрании, он, прочитав документы, вдруг сказал: «А я вас знаю. Вы в прошлом году выступали у нас в ЦКШ вместе с Ошаниным». Черт возьми, как тесен мир! Подошел и второй. Маленький. Сухая правая рука. Пижонистые усики. Серый летний костюм. Подошел и начал: «А здорово ты изменился! Четыре года все ж таки!» Я залепетал что-то невразумительное. Оказывается, в 52-м году мы выступали в пед. институте (с Женькой, Володькой и С. Смирновым). В прениях там выступил этот самый Георгий Фере, который теперь работает в школе порта!

Филонов сделал плохой доклад. Из всех фамилий больше всего мне запомнилась фраза «и другие». Даже смешно: говорит, на базе, где организация составляет 6 человек, несколько раз напивались комсомольцы Иванов, Петров… и другие. Сплошняком шли общие слова. «Повысить! Усилить! Развить! Поднять! Умножить!..» Надоело.

В прениях дельно выступал парень с аэропорта. Резко критиковал нач. аэропорта Демьянова. Говорил, что за выступления против Демьянова работникам аэропорта объявлялись выговора (правда, под другим предлогом). Демьянов, плюя на комиссию по распределению квартир, распределяет их сам. Совершенно не соблюдается 8-часовой рабочий день. Совет министров решает сократить в субботу день до 6 часов, а Демьянов еще не решил этого.

Глупо выступил толстяк с обсерватории. Долго ругая другие перв. организации за отсутствие инициативы в работе, он кончил речь так: «Вот ведь, товарищи, и никому, совершенно никому не пришло в голову устроить лекцию о Чарли Чаплине. А нам пришло. Мы пригласили Фере и с большим интересом прослушали эту лекцию…»

Стиль документа сохранен.

https://ok.ru/diksongrapho/topic/155117298399280

https://www.ap22.ru/paper/Zemlya-Roberta.html

Только авторизованные участники могут оставлять комментарии.
тетрадь/сп-дневник.txt · Последние изменения: 19:52 21.06.2022 — murtazaj